Tikota
Tikota. Все не так
Название: Всё не так
Автор: tikota
Бета: Elen Rey
Размер: миди, 4247 слов
Персонажи: Чехов, Кирк, Спок, Маккой
Категория: джен
Жанр: кейс, ужасы
Рейтинг: R
Примечание: фанфик написан на "ФБ-12"
Краткое содержание: Столкнувшись с заброшенным кораблем, команда Энтерпрайз десантируется к нему на борт. Корабль был мертвым. Они так думали.
Всё было не так, с того момента, как на обзорный экран вплыла проржавевшая громада. Грязно-серые хлопья окисленного металла, словно струпья, сворачивались на расчерченных боках мелкими завитушками. Как будто кто-то окунул корабль в соленый океан, а затем отправил в свободное плаванье по кислотной атмосфере планеты-гиганта. Гигантский корабль, напоминавший мертвую рептилию, неспешно плыл через черно-серебряный фон. Развороченные секционные листы боков и вырванные с корнем дефлекторные модуляторы, державшиеся на паре толстых кабелей, волочились нестройным шлейфом. Сквозь матовый исцарапанный экран прозрачного алюминия, закрывающий выход двигательного отсека, просачивался тускло мерцающий сиреневый свет. Ещё не остановившееся сердце толкало груду высокотехнологичного железа вперед. Чехов проводил взглядом кренившуюся конструкцию, медленно выползающую за пределы экрана.
Энтерпрайз находился рядом с кольцом астероидов системы Кор Леонес. В этих кусках породы обнаружились заледенелые частицы микроорганизмов, и научный отдел настоял на заборе проб и проведении полного спектрографического анализа этой части пояса. Очередная загадка ждала своего разрешения, а пока звездолет висел неподалеку от многоярусных скоплений спрессованных элементов.
Когда сенсоры засекли чужой корабль, тот уже успел подлететь к внешнему кольцу и теперь направлялся прямиком к своей погибели. Щиты его были опущены, все системы, кроме базово-энергетической отключены, никаких признаков жизни не было обнаружено. И теперь умирающий механизм, размером с пять звездолетов класса «Конституция», был предоставлен сам себе и космосу.
– Капитан, корабль неизвестного класса достигнет внешнего кольца через десять целых семь десятых минуты, – старший помощник оторвался от изучения поступавших данных и бросил взгляд на экран. Картинка сместилась, и круглобокий вытянутый транспортник снова оказался в центре. – Несмотря на усиленный защитный каркас, попадание крупного астероида рядом с пробоиной в шестой секции правого бока может спровоцировать разрушение двигателей и, как следствие, детонацию антивещества. Учитывая размер судна и его энергетические характеристики, рассчитанного количества антивещества хватит, чтобы аннигилировать все окружающие объекты в радиусе тридцати тысяч километров.
Спок остановился справа от капитанского кресла. Кирк бросил на него выжидающий взгляд.
– Мистер Спок, меня больше интересует, что делает космический корабль неизвестной конструкции в такой близости от Земли, и что с ним случилось?
Офицер по науке чуть склонил голову и, не выпуская экран из виду, ответил.
– По полученным данным можно сделать выводы, что судно дрейфовало из звездного скопления М 67. Для определения раннего курса необходимо получить бортовые журналы с судна. Характер механических повреждений указывает на астероиды. Окисление обшивки характерно для плазменных выбросов. Но это случилось уже после отключения дефлекторных щитов и отказа энергосистем. Что же послужило причиной вывода их из строя – неизвестно. Судно свободно дрейфует уже около трех недель.
– Около, Спок? – Кирк подался вперед в кресле, глядя на невозмутимого вулканца и не особо стараясь скрыть улыбку.
– Боюсь, данных недостаточно, чтобы…
Пронзительный хрип динамика прервал дальнейшее пояснение. Спок замолчал, ожидая сообщения, но его не последовало. Нажав кнопку обратной связи, Кирк вызвал инженерный.
– Что случилось, Скотти?
– Сэр? – в голосе главного инженера слышалось удивление.
– Вы только что вызывали мостик.
– Нет, сэр.
– Скотти, проверьте систему связи. Отбой.
Не успел он убрать руку с пульта, как опять раздался сигнал вызова. На этот раз из лазарета. И снова оказалось, что никто не требовал связи с мостиком.
Кирк нахмурился и напряженно повел плечами, когда раздался третий вызов. С шестой палубы. Ответа не было.
– Капитан, позвольте напомнить, что столкновение неизвестного судна с поясом астероидов произойдет через три целых одну десятую минуты, – Спок, успевший вернуться к научной консоли, что-то заносил в компьютер. – Если это случится, мы потеряем возможность узнать, что же все-таки случилось с этим кораблем, а так же окажутся уничтожены весьма ценные биологические образцы.
– Мистер Сулу, вы можете захватить его тяговым лучом?
– Да, сэр. Несмотря на разницу в массе корабль имеет низкую энергию и скорость, мы сможем зацепить и удерживать его на месте.
– Отлично, приступайте.
Кирк встал и отошел за кресло. Тут корабельная связь захрипела снова. В этот же момент Энтерпрайз слабо содрогнулась, а корабль на экране замер, всё еще подсвечиваемый с одного бока холодным светом Регула. Отпустив спинку кресла, Кирк повернулся к первому офицеру, но сказать ничего не успел.
– Сэр, капитан, – дрогнул мягкий голос Ухуры. – Нас вызывают.
– Кто? – мужчина посмотрел на побледневшее лицо связистки.
– Это с того судна, сэр.
– На громкую связь!
Как только включилась громкая связь, воздух содрогнулся от высокого визга. Словно кто-то вел заточенным лезвием по стеклу. Звук оборвался так же внезапно, как и возник, оставив после себя лишь шумящие помехи в эфире.
– Что это, чёрт возьми, было? – связь ожила, возмущенный голос Маккоя показался глотком свежего воздуха для оглушенных людей. Ухура судорожно вытаскивала наушник. Спок осторожно отнял руку от уха. Чехов что-то тихо говорил Сулу, который мотал головой.
– Почему не сработали звуковые фильтры? – Кирк проигнорировал вопрос Маккоя и обратился к связистке.
– Я не знаю, сэр!
– Спок, что это был за звук?
– Судя по всему, это был искаженный сигнал бедствия, – вулканец казался до сих пор слегка оглушенным, то и дело пытаясь рефлекторно потрясти головой.
– Запоздалый сигнал?
– Джим, что это, я спрашиваю, было?! – Маккой связь прерывать не намеревался и продолжал возмущенно допытываться.
– Сигнал бедствия. Как только узнаю что-то ещё, непременно сообщу, – с этими словами Кирк выключил связь и снова обратился к Споку.
– Мистер Спок, что с атмосферой на том корабле?
Через десять минут десантная группа была в транспортаторной. Атмосфера на чужом корабле была азотно-кислородная, поврежденные палубы были изолированы, что предотвратило её утечку и разряжение. Но были примеси ядовитых газов, пусть в маленьких количествах. Маккой проворчал что-то про отделение души от тела и взобрался на платформу, попутно натягивая респиратор.
– Знаете, Спок, эта маска очень подходит к вашим ушам.
Спок проигнорировал выпад и ещё раз осмотрел небольшую наплечную сумку, проверил трикодер и фазер.
Два плечистых парня из службы безопасности уже заняли свои места. Ждали только Чехова, который никак не мог разобраться с магнитными застежками, из-за чего маска постоянно съезжала вниз, прямо на глаза. Наконец, ему удалось их закрепить. Он запрыгнул на платформу, умудрившись споткнуться о собственную ногу и, пробормотав при этом, что ступеньки похоже изобрели в России.
Наконец Кирк скомандовал:
– Запускай, Скотти.
– Ай, сэр.
Инженер потянул бегунки вниз, и шесть человек растворились в золотистом вихре субатомных частиц.
Материализовались они, видимо, в ангаре для шаттлов. Рассеянный серый свет от люминесцирующих пластин на высоком потолке почти не разгонял мрак, вырывая размытые холодные тени приземистых аппаратов. Шесть человек поместились между двумя такими железными коробками. Спок сразу же достал трикодер. Кирк развернулся волчком, стараясь охватить взглядом как можно больше пространства. Два энсина быстро осмотрелись и достали осветительные шарики. Те раскрылись и зависли на высоте двух метров, заливая все вокруг равномерным синеватым светом. Двойные тени разбежались в стороны, и легкая жуть пустого места исчезла.
Чехов пытался справиться с маской, которая снова стала съезжать ему на глаза. Маккой покачал головой и помог навигатору заново закрепить ремешки.
– Содержание отравляющих веществ здесь ниже, чем в среднем по кораблю. Никаких жизненных форм в радиусе ста метров не обнаружено, – изменив настройки, он добавил: – Судя по показаниям трикодера, выход из ангара в той стороне, – Спок кивнул вперед. – Мостик находится на семь палуб выше.
– Отлично. Выдвигаемся, – Кирк отошел от шаттла, который пристально изучал. Конструкция была схожа с типом «Галилео», но было несколько существенных отличий.
Вообще весь корабль значительно отличался от того, что до сих пор было в ходу у Федерации и её соседей. Чехов бегал с трикодером от одной машины к другой, снимая и записывая показания. Вид он имел немного сумасшедший: в слегка перекошенной маске и торчащими во все стороны русыми волосами.
Через пять минут блуждания между рядами шаттлов они оказались у выхода. Группа остановилась. Никто не решался подойти. На них смотрела оскаленной пастью с переломанными зубами вскрытая и развороченная дверь. Казалось, какое-то взбесившееся огромное животное выломало её с частью стены и изорвало листы прочного металла в клочья. Куски кабеля и вакуумного механизма торчали из разрыва.
– Что за… – Маккой подошел ближе к темному проему. Энсин Грен шагнул следом.
Ангар залило красноватым светом, низкий гудящий звук, похожий на гудок старого корабля, прогремел, резонируя. Резко наступила тишина, свет ярко вспыхнул и погас. Через секунду вспышка света и гудок повторились. Тьма за проемом шевельнулась и влажно блеснула.
– Скотти! – Кирк раскрыл коммуникатор и теперь орал в него, стараясь перекричать нарастающий звук и одновременно пятясь назад. – Забирай нас отсюда! Сейчас же!
Спок схватил доктора Маккоя за руку и резко дернул назад, прочь от дверей.
Луч транспортатора накрыл Кирка одновременно с пронзительным человеческим криком.
На платформе материализовались пятеро. Один вулканец и четыре человека. Энсин Грен из службы безопасности повалился на пол, пытаясь ладонями зажать вспоротый живот и заливая платформу кровью. Его голова и грудь были покрыты желто-зеленой слизью, от которой кожа вздувалась пузырями.
– Медиков, быстро! – Маккой упал рядом с ним на колени, выуживая из сумки гипошприц.
Второй мужчина в красной рубашке соскочил с платформы, освобождая место для подбежавших медиков.
– Спок, что это было? – Кирк дернул старшего помощника за рукав и заглянул ему в лицо, голос его слегка дрожал от адреналиновой встряски. – Ты же сказал, что никаких жизненных форм в радиусе ста метров?
– По показанием трикодера там не было никаких живых организмов, – если бы не почти незаметно расширившиеся зрачки, можно было сказать, что вулканец абсолютно спокоен.
– Тогда что это за…
Скотти выбежал из-за пульта и вклинился между ними двумя.
- Но где же Чехов, сэр?
Павел прижался к холодному металлу обшивки и пытался выровнять дыхание, стараясь не хрипеть.
Когда все утонуло в красном свете, и раздался тот заунывный вой, он пытался откалибровать трикодер. Волосинки у него на шее встали дыбом, как только первый тон коснулся его слуха. Свет погас и вспыхнул. Вой накатил новой волной. А потом раздались крики. Придерживая одной рукой маску и закидывая за плечо трикодер, он побежал вперед и вылетел из соседнего ряда шаттлов. В этот момент последние блестящие частицы разлетались на месте, где только что стояли люди.
Из проема в стене, хрумко ворочаясь и отсвечивая в красном мигании, вывалилась шевелящаяся масса. Тонкие ниточки живым веером вытянулись вперед и коснулись темной жидкости на полу. Даже сквозь фильтр в нос просочился сладкий запах гниющих яблок. Это и привело Чехова в чувство. Тихо ступая и стараясь не дергаться, он начал осторожно отходить назад. Сердце билось в горле, форменка прилипла к спине. Шаг за шагом, тихо и медленно.
Шевелящиеся усики замерли. Резко и дергано тварь развернулась и распрямилась как пружина.
Как он успел нырнуть за шаттл, Павел и сам не понял. Под весом врезавшегося в него существа тот содрогнулся и опасно накренился. Но Чехов уже был далеко. Пожалуй, так быстро он ещё никогда не бегал.
И вот теперь, сидя в скрюченной позе, втиснутый в узкое пространство между шатллом и ящиком, он вспоминал, как его учили дышать на занятиях по самоконтролю. Но ничего не получалось. Стоило только поймать ритм, как взвывала сирена, и он сбивался. Маска впивалась в подбородок и лоб, душила у горла. В висках стучало так, что расслышать что-то, кроме сирены, было невозможно.
А где-то неподалеку бродило то самое далеко не дружелюбное существо.
Трясущимися руками он снял трикодер и начал листать данные. Абсолютно ничего, что могло бы ему помочь. Трикодер вообще не фиксировал что-то, кроме нагромождений металла и пустот между ним: интерьера корабля. По биологическим показателям корабль был мертв. Даже его, Чехова, здесь не было. Коммуникатор он потерял, петляя и падая между пластиковых контейнеров, и на то, что его засекут и заберут транспортаторным лучом, можно было не надеяться.
– Что значит, Вы не можете его засечь?! – Кирк вцепился руками в край консоли, даже костяшки побелели.
– Капитан, я не могу поймать его биологический сигнал! На корабле никого нет! – Скотти с совершенно расстроенным видом быстро щелкал по кнопкам.
– Тогда мы снова спустимся и поищем его, - капитан щелкнул по коммуникатору. – Четыре человека охраны в пятую транспортаторную.
– Боюсь это невозможно, сэр. Хорошо, если буфер памяти транспортатора работает хотя бы на десять процентов. Мы подняли что-то ещё, что забило ячейки памяти. Я просто не смогу спустить и затем поднять кого-то, чтобы не нарушить целостность структуры. Тем более, ложные вызовы, поступавшие на мостик, были следствием радиационных помех, пока мы не сможем компенсировать их...
– Скотти, так почините!
– Делаю, что могу, – он в досаде хлопнул по верхней панели. – Но он даже перезагружаться в аварийном режиме не хочет! А чтобы отключить в ручную…
– Капитан, – Спок неслышно подошел сзади. – На шаттле мы добраться не сможем, стыковочные узлы не работают. Через пробоины пробраться невозможно – соответствующие отсеки хорошо загерметизированны и отгорожены. Остается дожидаться починки транспортатора.
Третья палуба встретила Чехова все теми же светоэффектами. Правда, воя здесь не было слышно. Подниматься по пожарным вертикальным лестницам было тяжело: перекладины были покрыты мягкой скользкой плесенью. Он то и дело оступался и почти повисал на одной руке. Пальцы скользили, и ему приходилось спешно подтягиваться, чтобы не сорваться вниз. Но самое главное, он покинул злосчастный ангар, и это гнало его вперед. Он пополз по темной вентиляционной шахте сквозь свисающие липкие пласты мха. Полз на ощупь, и каждое прикосновение влажной плети заставляло его сердце обрываться - будто та тварь протягивала к нему свой мерзкий тонкий усик. Вывалившись на первой палубе, Павел вывихнул колено, и теперь вряд ли ему удалось бы убежать. Хромая и шарахаясь от длинных кабелей, казалось шевелящихся в переменчивом освещении, он доковылял до первой лестницы и снова полез, наверх. Прочь, как можно дальше от скользкого и хрустящего монстра. Вторая палуба мало отличалась от первой: те же серые стены, оборванные провода, связками падающие из люков. И ни одной двери, просто выгнутый полукругом широкий коридор. Новая лестница обнаружилась в таком же кармане. Ещё один пролет и он выкарабкался на третью палубу. И тут же пожалел о том, что покинул ангар.
На стенах будто рисовал душевнобольной: странные подтеки и узоры из темной слизи с комками плавно перетекали в бугристый пол. Бугры иногда вздрагивали, будто надуваясь, и опадали, сдвигая паутину полупрозрачных блестящих нитей, цепляющихся за потолок. Все это переливалось и, казалось, дышало. Но хуже всего было то, что в этих тенётах, посреди полуживых бугров находились тела. Почти разложившиеся трупы, на щербатых серых костях которых висели куски бурой плоти, а ферментированные ткани отпадали пластами, и взрывались темно-красные пузырьки остатков кожи. Мелкие белые личинки клубками копошились в раскрытых грудных клетках. Многоножки ныряли между ребер, как рыбки, которые плавают в остовах затонувших кораблей. «Определенно гумоноиды», – отстранено заметил ученый внутри Чехова. Респиратор не справлялся с обилием запахов, и от этой какофонии противного всхлипывания, меркнущего света и приторно сладкого тошнотворного аромата, в глазах потемнело. Желудок скрутило судорогой и, схватившись за стену, Чехов лихорадочно стянул с себя маску. Как раз вовремя, потому что в следующее мгновение его вывернуло наизнанку. Когда в животе не осталось ничего от трапезы, его вырвало ещё раз, горькой желчью. Хватая ртом вонючий воздух, пытаясь опереться плечом о стену и всё равно сползая, он натягивал на себя респиратор. Зубы клацали, тело била крупная дрожь. Пальцы не слушались, замочки постоянно выскальзывали, и, в конце концов, маска выпала из рук. Пытаясь поднять её и при этом больше не вдыхать и не смотреть на шевелящийся коридор, он перенес весь вес на вывихнутую левую ногу. Вспышка боли заставила его упасть на колени, и боль снова взорвалась древним порохом. Желание достать маску мгновенно испарилось.
Грохнул, упав с потолка лист металла. С чавканьем он впился острым краем в полуживой пол.
Чехов замер в неуклюжей попытке подняться. Кто-то зашлепал в его сторону. Словно шел по болоту в ластах. Когда шлепки раздались за спиной, животный ужас всё-таки отпустил человека. Но бежать было поздно. Рывком повернувшись к противнику, он приготовился встретиться со смертью лицом к лицу. И она смотрела на него дюжиной бледных фасеточных глаз.
Оказывается, в мире корабля уже установилась хищная конкуренция. В момент, когда хитиновые лапки впились Павлу в живот, а на щеку капнула первая капля едкой кислоты, старый знакомец из ангара всё-таки выбрался из лестничного пролета. Увидев, что его законную добычу вот-вот начнут переваривать, он с обиженным криком устремил свое тело-пружину вперед одним рывком.
Павел никогда не задумывался, каково это: быть между молотом и наковальней. Острые шипы впивались ему в бок, конечности начинали сжимать, словно пинцетом, не обращая внимания на его отчаянные попытки вырваться. Существо твердо намеревалось запустить ферментное расщепление. Чехов решил, что кричать не будет. Ни за что. Это последняя дань уважения человеческому духу. Хотя бы умрет он, как подобает человеку, а не чей-то закуске. Когда он уже приготовился к тому, что все его внутренности растворятся, превратившись в питательный суп, его швырнуло вниз, придавив холодным весом. Отстраненно он отметил, как хрустнули ребра и ключица. Даже боль притупилась от шока. В следующее мгновение его кинуло куда-то в бок, перевернуло несколько раз, он врезался в жесткую поверхность, и по лицу потекло что-то горячее и липкое. Все потонуло во вспыхивающих разноцветных пятнах и воющем шуме. Взрывался салют запахов и боли. В мозгу упорно колотилось: встать и бежать, прочь-прочь-прочь. Быстрей отсюда. Встать. Тело не слушалось, наливаясь оцепенением, инстинкты кричали в унисон с разрывающимися взрывами под кожей.
Как он, полуползком, добрался до ближайшей двери, он не помнил. Дверь на половину была выбита и, заползя внутрь, в тихую темноту, он почти сразу отключился.
Сознание вернулось довольно скоро с новыми неприятными сюрпризами. Под кожей шевелились нитеобразные черви. От такого невозможно не очнуться. Когда Павел осознал, что лежит у подножья горы переваренных, сочащихся экссудатом, остатков, а его самого уже начали заселять новые жители, он тут же, не обращая внимания на пульсирующую боль во всем теле, откатился в сторону и принялся выскребать ногтями червей. Разрывая кожу и выкидывая извивающихся паразитов, он почувствовал, как по щекам текут слезы. Кожу, стянутую засохшей коркой крови, вперемешку с органическими веществами, жгло неимоверно. Слезинки попадали в ссадины, и их начинало щипать. Все тело ныло, болело, и резало.
– Ничего, я выберусь, выберусь, – надломленным голосом он повторял и повторял это раз за разом, как мантру, словно это могло помочь. Помочь избавится от боли, помочь вытащить всех червей, успевших вгрызться глубоко в ткани. Помочь сбежать с этого проклятого корабля.
Когда сил вырывать кожу уже не осталось, он глубоко вдохнул и заставил себя сдвинуться с места. Надо было покинуть логово.
Запахов он уже не чувствовал. Они словно исчезли для него. Эмоции и восприятие притупились, все цвета посерели и потускнели. Придерживаясь за стену, постоянно оскальзываясь, Чехов дошел до лестницы, ведущей на четвертую палубу. Если он доберется до мостика, то сможет послать сигнал и его заберут. Усталый разум упрямо констатировал этот факт, как единственный, имевший значение. Когда он положил руку на мокрую перекладину, затуманенное сознание подписало ему смертный приговор. Он не мог взобраться наверх – одна рука висела плетью, левая нога слабо слушалась, мышцы дрожали от перенапряжения и усталости. Он никуда не полезет. Куда идти теперь, не представлял: трикодер был разбит, с фазером он распрощался почти сразу после потери коммуникатора. А теперь последний шанс на спасение бесследно растворился в урчащей тишине мертвого корабля.
Сколько прошло времени, Павел не знал. Он сидел, прислонившись к стене, и наблюдал за ползающими лохматыми многоножками. Они шуршали мимо него, сдвигая свои хитиновые щитки и мелкие ворсинки, не обращая на умирающего человека никакого внимания. Вокруг для них было полно уже готовой легкой пищи. Подпорченная другими хищниками свежатина была вне их интересов.
Волна усталости накрыла его и, убаюкивая, предлагала вздремнуть. Ядовитый воздух бесшумно затекал в легкие, мелко и часто вырываясь наружу. Почему бы и нет?
Его снова рвало. Организм упорно сопротивлялся смерти. Желчь жгла распухший язык. Вспышка агонии вернула к реальности, серые краски вдруг стали ярче, предметы четче, звуки составили многообразную палитру. Но сил подняться у него не было. Как-то некстати припомнился обзорный курс физиологии и патологии в Академии. Постадреналиновое истощение, токсический и болевой шок. Перебирая в вялых мыслях полузабытые термины, Павел улыбнулся. Сухая губа треснула, струйка крови сбежала к подбородку. Когда-то все было так просто. Закончив Академию на два года раньше сверстников, он был полон романтизма и желания поскорей оказаться среди звезд и исследовать, открывать новые миры, идти туда… Об этой части своей новой профессии он никогда не думал. Мысли перескочили на Энтерпрайз. Он вспоминал всех своих новых друзей и товарищей. А потом Кирк превратился в рогатого дракона, а мистер Спок оброс чешуей и обзавелся восьмью глазами. Лихорадочный бред вцепился в умирающее сознание.
В короткий момент просветления Чехов всё-таки заставил себя встать. Это далось ему с неимоверным трудом и только с десятой попытки. Вынырнув из омута безумных снов, он не хотел возвращаться туда вновь, предпочитая умереть в зубах какого-нибудь хищника.
Коридор качался, стены и пол бросались навстречу, но он шел вперед, просто вперед, лишь бы не оставаться на месте. Дважды он запутывался в паутине, и каждый раз только чудом оставался на ногах. Понимал, что если упадет – уже не встанет. А коридор все бесконечно изгибался. В какой-то миг ему стало казаться, что он идет по кругу. Бугры всё также вспучивались па полу, останки существ продолжали хрустеть под ногами.
Когда Павел был готов плюнуть на все и повалиться навзничь, он перешагнул границу. Дальше коридор, казалось, был чистым, если не считать пару выломанных панелей. Как будто кто-то ясно отгородил свою территорию. Даже бегающих многоножек тут не было. Идти стало легче, только вот сил на это почти не осталось.
Зато за первой же открытой дверью нашлась кровать, но, увы, уже занятая бывшим хозяином этой комнаты. Мумифицированное тело походило на человека, но руки и лицо были покрыты мелким панцирем. Одежды на нем не было
Не поддаваясь соблазну, Чехов проковылял к рабочему столу и попытался запустить терминал. Тот тихо чихнул и начал загружаться. Всем сердцем надеясь на то, что система отличается от стандартной не сильней, чем этот гуманоид от людей, он ждал загрузки базовых параметров. Сесть в кресло не рискнул, боясь потерять сознание. Наконец компьютер загрузился. Сразу всплыл последний отсчет. Видимо, это была аварийная система передачи данных на все терминалы. Его это не интересовало. Тыкая дрожащим пальцем в экран он искал простейшую функцию подачи сигнала. Внутри все ёкнуло, когда на экране закрутился зеленый кружок и приятный голос что-то сообщил ему. Сигнал был передан на мостик. Если на Энтерпрайз мониторят функционирование корабля, то всплеск активности в компьютерной системе они точно засекут. Оставалось надеяться, что мистер Спок сможет отследить первоисточник. Сознание вновь начинало путаться.
– Не хочешь подвинуться? – Чехов присел на край кровати и, ложась, плечом подтолкнул мертвого соседа. Как только больное тело приняло горизонтальное положение, он провалился в забытье.
Тонкие шупальца-усики обвивались вокруг лодыжки, аккуратно, чтобы не вспугнуть ещё живую добычу. Вот они поднимаются всё выше, забираются под одежду, оборачиваются вокруг торса и тянутся к воспаленному горлу.
Жертва сама пришла к нему, жертва сама уснула здесь. Такой подарок изголодавшемуся зверю. Теплая жизнь колотится слева, разгоняя тепло. Колотится тихо и неуверенно, вот-вот остановится. Надо успеть. Щупальца впиваются в мягкую кожу в тот момент, когда тело начинает распадаться на атомы.
Животное отчаянно цепляется за свою добычу, обвивая его все сильней и сворачиваясь вокруг удавом. Его пугает этот яркий свет, этот шум. Его вырвали из родной берлоги, и теперь оно чувствует боль от прикосновений распыляющего луча. Щетинки сходятся плотней, защищая мягкое нутро. С шипением оно пытается кусать, плеваться ядом, но тут оказалось, что добыча пришла в себя и начала активно сопротивляться, хотя минуту назад почти умирала. Это была плохая охота.
Транспортция прошла успешно. Скотти в течение суток перебирал цепи и настраивал механизм. Пришлось из подручных материалов соорудить гигантский переходник и соединить напрямую банки памяти Энтерпрайз и транспортатора. С главного компьютера удалось запустить программу перезагрузки и ещё в течение одиннадцати часов ждать завершения очистки буфера. За это время Спок успел засечь сигнал, определить точные координаты источника и передать их Скотти.
Кирк нервно ходил по комнате, кидая взгляды на платформу. На ней начала материализоваться фигура. Капитан задержал дыхание и хотел уже с облегчением выдохнуть, но силуэт, приобретавший очертания, мало походил на человеческий.
Последние частицы встали на место, и с платформы на людей посмотрел сложившийся кольцами монстр. Тварь перебирала членистыми конечностями, тонкая пленка на желтоватых глазах сжималась как веко. По закованной в хитин морде и шее сбегала опалесцирующая слизь. Животное замерло и, осмотревшись, зашевелилось. Подвижные ворсистые усики мелко завибрировали, и, развертывая тугое тело, существо стало сползать вниз.
Только когда первый сегмент глухо клацнул о пол, все очнулись. Спок и Кирк одновременно потянулись к фазерам, но энсин в красной рубашке опередил их. Оглушающий луч коснулся панциря. Существо только издало свистящий звук и, щелкнув хелицерами, плотней сдвинуло щетинки.
То, что оно обвивало, задвигалось и задергалось и животное переключило свое внимание на добычу.
Кирк поспешно переключил фазер и, прицелившись, выстрелил. Вместо аннигиляции монстр судорожно перекрутился и с хрустом опал.
Повисла тишина, слышно было только тихое гудение проводки. Чехов пытался выбраться из замерших колец. Выглядел он ужасно: всё лицо заливала кровь, форменка была порвана, движения были плавающие и неуверенные. Ему не удавалось никак освободиться.
Спок быстро шагнул на платформу и, подхватив его под руку, легко выдернул из мертвых объятий.
Вместо благодарности Павел прошипел сквозь зубы что-то на родном языке и попытался пнуть старпома, вырывая больную руку. Не ожидавший подобного вулканец разжал пальцы, и навигатор повалился назад, усевшись на груду пластин и шипов. Маккой подлетел к нему, оттеснил Спока и начал водить медицинским трикодером. Бригада медиков, вбежавшая за Маккоем, быстро развернула носилки. Павел же ехать в лазарет не собирался. Перебравшись за тушу, он прижался спиной к стене и дико озирался по сторонам. Дыхание вырывалось тяжелыми хрипами
- Чехов, успокойтесь! – доктор вытянул руку в примирительном жесте и медленно начал обходить препятствие, стараясь не делать резких движений. В затуманенном взгляде мелькнуло узнавание. Он хотел что-то сказать, но выдал только смесь несвязных слов, которые перешли в стон.
Маккой в один прыжок оказался рядом и прижал к его шее гипошприц.
– …отравление кситолом. И это ещё самое безобидное! – голос доносился сквозь вязкий туман. – Повреждение внутренних органов и кровотечение…
Чехов перестал вслушиваться и попытался оценить свое состояние. Тела он почти не чувствовал, как будто парил невысоко в воздухе, слегка касаясь поверхности. Мысли неспешно плавали в эфире, время от времени прерываясь. Одурманенное состояние. Он попытался пошевелить пальцами, но так и не понял, удалось ему это или нет.
С чувством полного безразличия Чехов отметил, что не может открыть глаза и не чувствует никаких запахов, словно воздух был безвкусный.
Чужие голоса медленно усиливались и ослабевали. Они что-то говорили про биологические фильтры, гасители жизненных сигналов, отключившиеся щиты и новые цивилизации. Половину слов он не понимал, остальное для него было чуждо, как отголосок далекого прошлого.
Вспышкой прозвучало едкое:
– Мистер Спок, мой пациент не заинтересован сейчас в научных выкладках!
– Доктор, я знаю, что в нынешнем состоянии энсин Чехов не заинтересуется полученными данными, но когда он очнется, то я не сомневаюсь, что…
Воспоминания начали возвращаться, и Павел понял, где находится. Улыбнувшись и сипло пожелав всем спокойной ночи, он провалился в целительный сон.
КОНЕЦ
Автор: tikota
Бета: Elen Rey
Размер: миди, 4247 слов
Персонажи: Чехов, Кирк, Спок, Маккой
Категория: джен
Жанр: кейс, ужасы
Рейтинг: R
Примечание: фанфик написан на "ФБ-12"
Краткое содержание: Столкнувшись с заброшенным кораблем, команда Энтерпрайз десантируется к нему на борт. Корабль был мертвым. Они так думали.
Всё было не так, с того момента, как на обзорный экран вплыла проржавевшая громада. Грязно-серые хлопья окисленного металла, словно струпья, сворачивались на расчерченных боках мелкими завитушками. Как будто кто-то окунул корабль в соленый океан, а затем отправил в свободное плаванье по кислотной атмосфере планеты-гиганта. Гигантский корабль, напоминавший мертвую рептилию, неспешно плыл через черно-серебряный фон. Развороченные секционные листы боков и вырванные с корнем дефлекторные модуляторы, державшиеся на паре толстых кабелей, волочились нестройным шлейфом. Сквозь матовый исцарапанный экран прозрачного алюминия, закрывающий выход двигательного отсека, просачивался тускло мерцающий сиреневый свет. Ещё не остановившееся сердце толкало груду высокотехнологичного железа вперед. Чехов проводил взглядом кренившуюся конструкцию, медленно выползающую за пределы экрана.
Энтерпрайз находился рядом с кольцом астероидов системы Кор Леонес. В этих кусках породы обнаружились заледенелые частицы микроорганизмов, и научный отдел настоял на заборе проб и проведении полного спектрографического анализа этой части пояса. Очередная загадка ждала своего разрешения, а пока звездолет висел неподалеку от многоярусных скоплений спрессованных элементов.
Когда сенсоры засекли чужой корабль, тот уже успел подлететь к внешнему кольцу и теперь направлялся прямиком к своей погибели. Щиты его были опущены, все системы, кроме базово-энергетической отключены, никаких признаков жизни не было обнаружено. И теперь умирающий механизм, размером с пять звездолетов класса «Конституция», был предоставлен сам себе и космосу.
– Капитан, корабль неизвестного класса достигнет внешнего кольца через десять целых семь десятых минуты, – старший помощник оторвался от изучения поступавших данных и бросил взгляд на экран. Картинка сместилась, и круглобокий вытянутый транспортник снова оказался в центре. – Несмотря на усиленный защитный каркас, попадание крупного астероида рядом с пробоиной в шестой секции правого бока может спровоцировать разрушение двигателей и, как следствие, детонацию антивещества. Учитывая размер судна и его энергетические характеристики, рассчитанного количества антивещества хватит, чтобы аннигилировать все окружающие объекты в радиусе тридцати тысяч километров.
Спок остановился справа от капитанского кресла. Кирк бросил на него выжидающий взгляд.
– Мистер Спок, меня больше интересует, что делает космический корабль неизвестной конструкции в такой близости от Земли, и что с ним случилось?
Офицер по науке чуть склонил голову и, не выпуская экран из виду, ответил.
– По полученным данным можно сделать выводы, что судно дрейфовало из звездного скопления М 67. Для определения раннего курса необходимо получить бортовые журналы с судна. Характер механических повреждений указывает на астероиды. Окисление обшивки характерно для плазменных выбросов. Но это случилось уже после отключения дефлекторных щитов и отказа энергосистем. Что же послужило причиной вывода их из строя – неизвестно. Судно свободно дрейфует уже около трех недель.
– Около, Спок? – Кирк подался вперед в кресле, глядя на невозмутимого вулканца и не особо стараясь скрыть улыбку.
– Боюсь, данных недостаточно, чтобы…
Пронзительный хрип динамика прервал дальнейшее пояснение. Спок замолчал, ожидая сообщения, но его не последовало. Нажав кнопку обратной связи, Кирк вызвал инженерный.
– Что случилось, Скотти?
– Сэр? – в голосе главного инженера слышалось удивление.
– Вы только что вызывали мостик.
– Нет, сэр.
– Скотти, проверьте систему связи. Отбой.
Не успел он убрать руку с пульта, как опять раздался сигнал вызова. На этот раз из лазарета. И снова оказалось, что никто не требовал связи с мостиком.
Кирк нахмурился и напряженно повел плечами, когда раздался третий вызов. С шестой палубы. Ответа не было.
– Капитан, позвольте напомнить, что столкновение неизвестного судна с поясом астероидов произойдет через три целых одну десятую минуты, – Спок, успевший вернуться к научной консоли, что-то заносил в компьютер. – Если это случится, мы потеряем возможность узнать, что же все-таки случилось с этим кораблем, а так же окажутся уничтожены весьма ценные биологические образцы.
– Мистер Сулу, вы можете захватить его тяговым лучом?
– Да, сэр. Несмотря на разницу в массе корабль имеет низкую энергию и скорость, мы сможем зацепить и удерживать его на месте.
– Отлично, приступайте.
Кирк встал и отошел за кресло. Тут корабельная связь захрипела снова. В этот же момент Энтерпрайз слабо содрогнулась, а корабль на экране замер, всё еще подсвечиваемый с одного бока холодным светом Регула. Отпустив спинку кресла, Кирк повернулся к первому офицеру, но сказать ничего не успел.
– Сэр, капитан, – дрогнул мягкий голос Ухуры. – Нас вызывают.
– Кто? – мужчина посмотрел на побледневшее лицо связистки.
– Это с того судна, сэр.
– На громкую связь!
Как только включилась громкая связь, воздух содрогнулся от высокого визга. Словно кто-то вел заточенным лезвием по стеклу. Звук оборвался так же внезапно, как и возник, оставив после себя лишь шумящие помехи в эфире.
– Что это, чёрт возьми, было? – связь ожила, возмущенный голос Маккоя показался глотком свежего воздуха для оглушенных людей. Ухура судорожно вытаскивала наушник. Спок осторожно отнял руку от уха. Чехов что-то тихо говорил Сулу, который мотал головой.
– Почему не сработали звуковые фильтры? – Кирк проигнорировал вопрос Маккоя и обратился к связистке.
– Я не знаю, сэр!
– Спок, что это был за звук?
– Судя по всему, это был искаженный сигнал бедствия, – вулканец казался до сих пор слегка оглушенным, то и дело пытаясь рефлекторно потрясти головой.
– Запоздалый сигнал?
– Джим, что это, я спрашиваю, было?! – Маккой связь прерывать не намеревался и продолжал возмущенно допытываться.
– Сигнал бедствия. Как только узнаю что-то ещё, непременно сообщу, – с этими словами Кирк выключил связь и снова обратился к Споку.
– Мистер Спок, что с атмосферой на том корабле?
Через десять минут десантная группа была в транспортаторной. Атмосфера на чужом корабле была азотно-кислородная, поврежденные палубы были изолированы, что предотвратило её утечку и разряжение. Но были примеси ядовитых газов, пусть в маленьких количествах. Маккой проворчал что-то про отделение души от тела и взобрался на платформу, попутно натягивая респиратор.
– Знаете, Спок, эта маска очень подходит к вашим ушам.
Спок проигнорировал выпад и ещё раз осмотрел небольшую наплечную сумку, проверил трикодер и фазер.
Два плечистых парня из службы безопасности уже заняли свои места. Ждали только Чехова, который никак не мог разобраться с магнитными застежками, из-за чего маска постоянно съезжала вниз, прямо на глаза. Наконец, ему удалось их закрепить. Он запрыгнул на платформу, умудрившись споткнуться о собственную ногу и, пробормотав при этом, что ступеньки похоже изобрели в России.
Наконец Кирк скомандовал:
– Запускай, Скотти.
– Ай, сэр.
Инженер потянул бегунки вниз, и шесть человек растворились в золотистом вихре субатомных частиц.
Материализовались они, видимо, в ангаре для шаттлов. Рассеянный серый свет от люминесцирующих пластин на высоком потолке почти не разгонял мрак, вырывая размытые холодные тени приземистых аппаратов. Шесть человек поместились между двумя такими железными коробками. Спок сразу же достал трикодер. Кирк развернулся волчком, стараясь охватить взглядом как можно больше пространства. Два энсина быстро осмотрелись и достали осветительные шарики. Те раскрылись и зависли на высоте двух метров, заливая все вокруг равномерным синеватым светом. Двойные тени разбежались в стороны, и легкая жуть пустого места исчезла.
Чехов пытался справиться с маской, которая снова стала съезжать ему на глаза. Маккой покачал головой и помог навигатору заново закрепить ремешки.
– Содержание отравляющих веществ здесь ниже, чем в среднем по кораблю. Никаких жизненных форм в радиусе ста метров не обнаружено, – изменив настройки, он добавил: – Судя по показаниям трикодера, выход из ангара в той стороне, – Спок кивнул вперед. – Мостик находится на семь палуб выше.
– Отлично. Выдвигаемся, – Кирк отошел от шаттла, который пристально изучал. Конструкция была схожа с типом «Галилео», но было несколько существенных отличий.
Вообще весь корабль значительно отличался от того, что до сих пор было в ходу у Федерации и её соседей. Чехов бегал с трикодером от одной машины к другой, снимая и записывая показания. Вид он имел немного сумасшедший: в слегка перекошенной маске и торчащими во все стороны русыми волосами.
Через пять минут блуждания между рядами шаттлов они оказались у выхода. Группа остановилась. Никто не решался подойти. На них смотрела оскаленной пастью с переломанными зубами вскрытая и развороченная дверь. Казалось, какое-то взбесившееся огромное животное выломало её с частью стены и изорвало листы прочного металла в клочья. Куски кабеля и вакуумного механизма торчали из разрыва.
– Что за… – Маккой подошел ближе к темному проему. Энсин Грен шагнул следом.
Ангар залило красноватым светом, низкий гудящий звук, похожий на гудок старого корабля, прогремел, резонируя. Резко наступила тишина, свет ярко вспыхнул и погас. Через секунду вспышка света и гудок повторились. Тьма за проемом шевельнулась и влажно блеснула.
– Скотти! – Кирк раскрыл коммуникатор и теперь орал в него, стараясь перекричать нарастающий звук и одновременно пятясь назад. – Забирай нас отсюда! Сейчас же!
Спок схватил доктора Маккоя за руку и резко дернул назад, прочь от дверей.
Луч транспортатора накрыл Кирка одновременно с пронзительным человеческим криком.
На платформе материализовались пятеро. Один вулканец и четыре человека. Энсин Грен из службы безопасности повалился на пол, пытаясь ладонями зажать вспоротый живот и заливая платформу кровью. Его голова и грудь были покрыты желто-зеленой слизью, от которой кожа вздувалась пузырями.
– Медиков, быстро! – Маккой упал рядом с ним на колени, выуживая из сумки гипошприц.
Второй мужчина в красной рубашке соскочил с платформы, освобождая место для подбежавших медиков.
– Спок, что это было? – Кирк дернул старшего помощника за рукав и заглянул ему в лицо, голос его слегка дрожал от адреналиновой встряски. – Ты же сказал, что никаких жизненных форм в радиусе ста метров?
– По показанием трикодера там не было никаких живых организмов, – если бы не почти незаметно расширившиеся зрачки, можно было сказать, что вулканец абсолютно спокоен.
– Тогда что это за…
Скотти выбежал из-за пульта и вклинился между ними двумя.
- Но где же Чехов, сэр?
Павел прижался к холодному металлу обшивки и пытался выровнять дыхание, стараясь не хрипеть.
Когда все утонуло в красном свете, и раздался тот заунывный вой, он пытался откалибровать трикодер. Волосинки у него на шее встали дыбом, как только первый тон коснулся его слуха. Свет погас и вспыхнул. Вой накатил новой волной. А потом раздались крики. Придерживая одной рукой маску и закидывая за плечо трикодер, он побежал вперед и вылетел из соседнего ряда шаттлов. В этот момент последние блестящие частицы разлетались на месте, где только что стояли люди.
Из проема в стене, хрумко ворочаясь и отсвечивая в красном мигании, вывалилась шевелящаяся масса. Тонкие ниточки живым веером вытянулись вперед и коснулись темной жидкости на полу. Даже сквозь фильтр в нос просочился сладкий запах гниющих яблок. Это и привело Чехова в чувство. Тихо ступая и стараясь не дергаться, он начал осторожно отходить назад. Сердце билось в горле, форменка прилипла к спине. Шаг за шагом, тихо и медленно.
Шевелящиеся усики замерли. Резко и дергано тварь развернулась и распрямилась как пружина.
Как он успел нырнуть за шаттл, Павел и сам не понял. Под весом врезавшегося в него существа тот содрогнулся и опасно накренился. Но Чехов уже был далеко. Пожалуй, так быстро он ещё никогда не бегал.
И вот теперь, сидя в скрюченной позе, втиснутый в узкое пространство между шатллом и ящиком, он вспоминал, как его учили дышать на занятиях по самоконтролю. Но ничего не получалось. Стоило только поймать ритм, как взвывала сирена, и он сбивался. Маска впивалась в подбородок и лоб, душила у горла. В висках стучало так, что расслышать что-то, кроме сирены, было невозможно.
А где-то неподалеку бродило то самое далеко не дружелюбное существо.
Трясущимися руками он снял трикодер и начал листать данные. Абсолютно ничего, что могло бы ему помочь. Трикодер вообще не фиксировал что-то, кроме нагромождений металла и пустот между ним: интерьера корабля. По биологическим показателям корабль был мертв. Даже его, Чехова, здесь не было. Коммуникатор он потерял, петляя и падая между пластиковых контейнеров, и на то, что его засекут и заберут транспортаторным лучом, можно было не надеяться.
– Что значит, Вы не можете его засечь?! – Кирк вцепился руками в край консоли, даже костяшки побелели.
– Капитан, я не могу поймать его биологический сигнал! На корабле никого нет! – Скотти с совершенно расстроенным видом быстро щелкал по кнопкам.
– Тогда мы снова спустимся и поищем его, - капитан щелкнул по коммуникатору. – Четыре человека охраны в пятую транспортаторную.
– Боюсь это невозможно, сэр. Хорошо, если буфер памяти транспортатора работает хотя бы на десять процентов. Мы подняли что-то ещё, что забило ячейки памяти. Я просто не смогу спустить и затем поднять кого-то, чтобы не нарушить целостность структуры. Тем более, ложные вызовы, поступавшие на мостик, были следствием радиационных помех, пока мы не сможем компенсировать их...
– Скотти, так почините!
– Делаю, что могу, – он в досаде хлопнул по верхней панели. – Но он даже перезагружаться в аварийном режиме не хочет! А чтобы отключить в ручную…
– Капитан, – Спок неслышно подошел сзади. – На шаттле мы добраться не сможем, стыковочные узлы не работают. Через пробоины пробраться невозможно – соответствующие отсеки хорошо загерметизированны и отгорожены. Остается дожидаться починки транспортатора.
Третья палуба встретила Чехова все теми же светоэффектами. Правда, воя здесь не было слышно. Подниматься по пожарным вертикальным лестницам было тяжело: перекладины были покрыты мягкой скользкой плесенью. Он то и дело оступался и почти повисал на одной руке. Пальцы скользили, и ему приходилось спешно подтягиваться, чтобы не сорваться вниз. Но самое главное, он покинул злосчастный ангар, и это гнало его вперед. Он пополз по темной вентиляционной шахте сквозь свисающие липкие пласты мха. Полз на ощупь, и каждое прикосновение влажной плети заставляло его сердце обрываться - будто та тварь протягивала к нему свой мерзкий тонкий усик. Вывалившись на первой палубе, Павел вывихнул колено, и теперь вряд ли ему удалось бы убежать. Хромая и шарахаясь от длинных кабелей, казалось шевелящихся в переменчивом освещении, он доковылял до первой лестницы и снова полез, наверх. Прочь, как можно дальше от скользкого и хрустящего монстра. Вторая палуба мало отличалась от первой: те же серые стены, оборванные провода, связками падающие из люков. И ни одной двери, просто выгнутый полукругом широкий коридор. Новая лестница обнаружилась в таком же кармане. Ещё один пролет и он выкарабкался на третью палубу. И тут же пожалел о том, что покинул ангар.
На стенах будто рисовал душевнобольной: странные подтеки и узоры из темной слизи с комками плавно перетекали в бугристый пол. Бугры иногда вздрагивали, будто надуваясь, и опадали, сдвигая паутину полупрозрачных блестящих нитей, цепляющихся за потолок. Все это переливалось и, казалось, дышало. Но хуже всего было то, что в этих тенётах, посреди полуживых бугров находились тела. Почти разложившиеся трупы, на щербатых серых костях которых висели куски бурой плоти, а ферментированные ткани отпадали пластами, и взрывались темно-красные пузырьки остатков кожи. Мелкие белые личинки клубками копошились в раскрытых грудных клетках. Многоножки ныряли между ребер, как рыбки, которые плавают в остовах затонувших кораблей. «Определенно гумоноиды», – отстранено заметил ученый внутри Чехова. Респиратор не справлялся с обилием запахов, и от этой какофонии противного всхлипывания, меркнущего света и приторно сладкого тошнотворного аромата, в глазах потемнело. Желудок скрутило судорогой и, схватившись за стену, Чехов лихорадочно стянул с себя маску. Как раз вовремя, потому что в следующее мгновение его вывернуло наизнанку. Когда в животе не осталось ничего от трапезы, его вырвало ещё раз, горькой желчью. Хватая ртом вонючий воздух, пытаясь опереться плечом о стену и всё равно сползая, он натягивал на себя респиратор. Зубы клацали, тело била крупная дрожь. Пальцы не слушались, замочки постоянно выскальзывали, и, в конце концов, маска выпала из рук. Пытаясь поднять её и при этом больше не вдыхать и не смотреть на шевелящийся коридор, он перенес весь вес на вывихнутую левую ногу. Вспышка боли заставила его упасть на колени, и боль снова взорвалась древним порохом. Желание достать маску мгновенно испарилось.
Грохнул, упав с потолка лист металла. С чавканьем он впился острым краем в полуживой пол.
Чехов замер в неуклюжей попытке подняться. Кто-то зашлепал в его сторону. Словно шел по болоту в ластах. Когда шлепки раздались за спиной, животный ужас всё-таки отпустил человека. Но бежать было поздно. Рывком повернувшись к противнику, он приготовился встретиться со смертью лицом к лицу. И она смотрела на него дюжиной бледных фасеточных глаз.
Оказывается, в мире корабля уже установилась хищная конкуренция. В момент, когда хитиновые лапки впились Павлу в живот, а на щеку капнула первая капля едкой кислоты, старый знакомец из ангара всё-таки выбрался из лестничного пролета. Увидев, что его законную добычу вот-вот начнут переваривать, он с обиженным криком устремил свое тело-пружину вперед одним рывком.
Павел никогда не задумывался, каково это: быть между молотом и наковальней. Острые шипы впивались ему в бок, конечности начинали сжимать, словно пинцетом, не обращая внимания на его отчаянные попытки вырваться. Существо твердо намеревалось запустить ферментное расщепление. Чехов решил, что кричать не будет. Ни за что. Это последняя дань уважения человеческому духу. Хотя бы умрет он, как подобает человеку, а не чей-то закуске. Когда он уже приготовился к тому, что все его внутренности растворятся, превратившись в питательный суп, его швырнуло вниз, придавив холодным весом. Отстраненно он отметил, как хрустнули ребра и ключица. Даже боль притупилась от шока. В следующее мгновение его кинуло куда-то в бок, перевернуло несколько раз, он врезался в жесткую поверхность, и по лицу потекло что-то горячее и липкое. Все потонуло во вспыхивающих разноцветных пятнах и воющем шуме. Взрывался салют запахов и боли. В мозгу упорно колотилось: встать и бежать, прочь-прочь-прочь. Быстрей отсюда. Встать. Тело не слушалось, наливаясь оцепенением, инстинкты кричали в унисон с разрывающимися взрывами под кожей.
Как он, полуползком, добрался до ближайшей двери, он не помнил. Дверь на половину была выбита и, заползя внутрь, в тихую темноту, он почти сразу отключился.
Сознание вернулось довольно скоро с новыми неприятными сюрпризами. Под кожей шевелились нитеобразные черви. От такого невозможно не очнуться. Когда Павел осознал, что лежит у подножья горы переваренных, сочащихся экссудатом, остатков, а его самого уже начали заселять новые жители, он тут же, не обращая внимания на пульсирующую боль во всем теле, откатился в сторону и принялся выскребать ногтями червей. Разрывая кожу и выкидывая извивающихся паразитов, он почувствовал, как по щекам текут слезы. Кожу, стянутую засохшей коркой крови, вперемешку с органическими веществами, жгло неимоверно. Слезинки попадали в ссадины, и их начинало щипать. Все тело ныло, болело, и резало.
– Ничего, я выберусь, выберусь, – надломленным голосом он повторял и повторял это раз за разом, как мантру, словно это могло помочь. Помочь избавится от боли, помочь вытащить всех червей, успевших вгрызться глубоко в ткани. Помочь сбежать с этого проклятого корабля.
Когда сил вырывать кожу уже не осталось, он глубоко вдохнул и заставил себя сдвинуться с места. Надо было покинуть логово.
Запахов он уже не чувствовал. Они словно исчезли для него. Эмоции и восприятие притупились, все цвета посерели и потускнели. Придерживаясь за стену, постоянно оскальзываясь, Чехов дошел до лестницы, ведущей на четвертую палубу. Если он доберется до мостика, то сможет послать сигнал и его заберут. Усталый разум упрямо констатировал этот факт, как единственный, имевший значение. Когда он положил руку на мокрую перекладину, затуманенное сознание подписало ему смертный приговор. Он не мог взобраться наверх – одна рука висела плетью, левая нога слабо слушалась, мышцы дрожали от перенапряжения и усталости. Он никуда не полезет. Куда идти теперь, не представлял: трикодер был разбит, с фазером он распрощался почти сразу после потери коммуникатора. А теперь последний шанс на спасение бесследно растворился в урчащей тишине мертвого корабля.
Сколько прошло времени, Павел не знал. Он сидел, прислонившись к стене, и наблюдал за ползающими лохматыми многоножками. Они шуршали мимо него, сдвигая свои хитиновые щитки и мелкие ворсинки, не обращая на умирающего человека никакого внимания. Вокруг для них было полно уже готовой легкой пищи. Подпорченная другими хищниками свежатина была вне их интересов.
Волна усталости накрыла его и, убаюкивая, предлагала вздремнуть. Ядовитый воздух бесшумно затекал в легкие, мелко и часто вырываясь наружу. Почему бы и нет?
Его снова рвало. Организм упорно сопротивлялся смерти. Желчь жгла распухший язык. Вспышка агонии вернула к реальности, серые краски вдруг стали ярче, предметы четче, звуки составили многообразную палитру. Но сил подняться у него не было. Как-то некстати припомнился обзорный курс физиологии и патологии в Академии. Постадреналиновое истощение, токсический и болевой шок. Перебирая в вялых мыслях полузабытые термины, Павел улыбнулся. Сухая губа треснула, струйка крови сбежала к подбородку. Когда-то все было так просто. Закончив Академию на два года раньше сверстников, он был полон романтизма и желания поскорей оказаться среди звезд и исследовать, открывать новые миры, идти туда… Об этой части своей новой профессии он никогда не думал. Мысли перескочили на Энтерпрайз. Он вспоминал всех своих новых друзей и товарищей. А потом Кирк превратился в рогатого дракона, а мистер Спок оброс чешуей и обзавелся восьмью глазами. Лихорадочный бред вцепился в умирающее сознание.
В короткий момент просветления Чехов всё-таки заставил себя встать. Это далось ему с неимоверным трудом и только с десятой попытки. Вынырнув из омута безумных снов, он не хотел возвращаться туда вновь, предпочитая умереть в зубах какого-нибудь хищника.
Коридор качался, стены и пол бросались навстречу, но он шел вперед, просто вперед, лишь бы не оставаться на месте. Дважды он запутывался в паутине, и каждый раз только чудом оставался на ногах. Понимал, что если упадет – уже не встанет. А коридор все бесконечно изгибался. В какой-то миг ему стало казаться, что он идет по кругу. Бугры всё также вспучивались па полу, останки существ продолжали хрустеть под ногами.
Когда Павел был готов плюнуть на все и повалиться навзничь, он перешагнул границу. Дальше коридор, казалось, был чистым, если не считать пару выломанных панелей. Как будто кто-то ясно отгородил свою территорию. Даже бегающих многоножек тут не было. Идти стало легче, только вот сил на это почти не осталось.
Зато за первой же открытой дверью нашлась кровать, но, увы, уже занятая бывшим хозяином этой комнаты. Мумифицированное тело походило на человека, но руки и лицо были покрыты мелким панцирем. Одежды на нем не было
Не поддаваясь соблазну, Чехов проковылял к рабочему столу и попытался запустить терминал. Тот тихо чихнул и начал загружаться. Всем сердцем надеясь на то, что система отличается от стандартной не сильней, чем этот гуманоид от людей, он ждал загрузки базовых параметров. Сесть в кресло не рискнул, боясь потерять сознание. Наконец компьютер загрузился. Сразу всплыл последний отсчет. Видимо, это была аварийная система передачи данных на все терминалы. Его это не интересовало. Тыкая дрожащим пальцем в экран он искал простейшую функцию подачи сигнала. Внутри все ёкнуло, когда на экране закрутился зеленый кружок и приятный голос что-то сообщил ему. Сигнал был передан на мостик. Если на Энтерпрайз мониторят функционирование корабля, то всплеск активности в компьютерной системе они точно засекут. Оставалось надеяться, что мистер Спок сможет отследить первоисточник. Сознание вновь начинало путаться.
– Не хочешь подвинуться? – Чехов присел на край кровати и, ложась, плечом подтолкнул мертвого соседа. Как только больное тело приняло горизонтальное положение, он провалился в забытье.
Тонкие шупальца-усики обвивались вокруг лодыжки, аккуратно, чтобы не вспугнуть ещё живую добычу. Вот они поднимаются всё выше, забираются под одежду, оборачиваются вокруг торса и тянутся к воспаленному горлу.
Жертва сама пришла к нему, жертва сама уснула здесь. Такой подарок изголодавшемуся зверю. Теплая жизнь колотится слева, разгоняя тепло. Колотится тихо и неуверенно, вот-вот остановится. Надо успеть. Щупальца впиваются в мягкую кожу в тот момент, когда тело начинает распадаться на атомы.
Животное отчаянно цепляется за свою добычу, обвивая его все сильней и сворачиваясь вокруг удавом. Его пугает этот яркий свет, этот шум. Его вырвали из родной берлоги, и теперь оно чувствует боль от прикосновений распыляющего луча. Щетинки сходятся плотней, защищая мягкое нутро. С шипением оно пытается кусать, плеваться ядом, но тут оказалось, что добыча пришла в себя и начала активно сопротивляться, хотя минуту назад почти умирала. Это была плохая охота.
Транспортция прошла успешно. Скотти в течение суток перебирал цепи и настраивал механизм. Пришлось из подручных материалов соорудить гигантский переходник и соединить напрямую банки памяти Энтерпрайз и транспортатора. С главного компьютера удалось запустить программу перезагрузки и ещё в течение одиннадцати часов ждать завершения очистки буфера. За это время Спок успел засечь сигнал, определить точные координаты источника и передать их Скотти.
Кирк нервно ходил по комнате, кидая взгляды на платформу. На ней начала материализоваться фигура. Капитан задержал дыхание и хотел уже с облегчением выдохнуть, но силуэт, приобретавший очертания, мало походил на человеческий.
Последние частицы встали на место, и с платформы на людей посмотрел сложившийся кольцами монстр. Тварь перебирала членистыми конечностями, тонкая пленка на желтоватых глазах сжималась как веко. По закованной в хитин морде и шее сбегала опалесцирующая слизь. Животное замерло и, осмотревшись, зашевелилось. Подвижные ворсистые усики мелко завибрировали, и, развертывая тугое тело, существо стало сползать вниз.
Только когда первый сегмент глухо клацнул о пол, все очнулись. Спок и Кирк одновременно потянулись к фазерам, но энсин в красной рубашке опередил их. Оглушающий луч коснулся панциря. Существо только издало свистящий звук и, щелкнув хелицерами, плотней сдвинуло щетинки.
То, что оно обвивало, задвигалось и задергалось и животное переключило свое внимание на добычу.
Кирк поспешно переключил фазер и, прицелившись, выстрелил. Вместо аннигиляции монстр судорожно перекрутился и с хрустом опал.
Повисла тишина, слышно было только тихое гудение проводки. Чехов пытался выбраться из замерших колец. Выглядел он ужасно: всё лицо заливала кровь, форменка была порвана, движения были плавающие и неуверенные. Ему не удавалось никак освободиться.
Спок быстро шагнул на платформу и, подхватив его под руку, легко выдернул из мертвых объятий.
Вместо благодарности Павел прошипел сквозь зубы что-то на родном языке и попытался пнуть старпома, вырывая больную руку. Не ожидавший подобного вулканец разжал пальцы, и навигатор повалился назад, усевшись на груду пластин и шипов. Маккой подлетел к нему, оттеснил Спока и начал водить медицинским трикодером. Бригада медиков, вбежавшая за Маккоем, быстро развернула носилки. Павел же ехать в лазарет не собирался. Перебравшись за тушу, он прижался спиной к стене и дико озирался по сторонам. Дыхание вырывалось тяжелыми хрипами
- Чехов, успокойтесь! – доктор вытянул руку в примирительном жесте и медленно начал обходить препятствие, стараясь не делать резких движений. В затуманенном взгляде мелькнуло узнавание. Он хотел что-то сказать, но выдал только смесь несвязных слов, которые перешли в стон.
Маккой в один прыжок оказался рядом и прижал к его шее гипошприц.
– …отравление кситолом. И это ещё самое безобидное! – голос доносился сквозь вязкий туман. – Повреждение внутренних органов и кровотечение…
Чехов перестал вслушиваться и попытался оценить свое состояние. Тела он почти не чувствовал, как будто парил невысоко в воздухе, слегка касаясь поверхности. Мысли неспешно плавали в эфире, время от времени прерываясь. Одурманенное состояние. Он попытался пошевелить пальцами, но так и не понял, удалось ему это или нет.
С чувством полного безразличия Чехов отметил, что не может открыть глаза и не чувствует никаких запахов, словно воздух был безвкусный.
Чужие голоса медленно усиливались и ослабевали. Они что-то говорили про биологические фильтры, гасители жизненных сигналов, отключившиеся щиты и новые цивилизации. Половину слов он не понимал, остальное для него было чуждо, как отголосок далекого прошлого.
Вспышкой прозвучало едкое:
– Мистер Спок, мой пациент не заинтересован сейчас в научных выкладках!
– Доктор, я знаю, что в нынешнем состоянии энсин Чехов не заинтересуется полученными данными, но когда он очнется, то я не сомневаюсь, что…
Воспоминания начали возвращаться, и Павел понял, где находится. Улыбнувшись и сипло пожелав всем спокойной ночи, он провалился в целительный сон.
КОНЕЦ
Оставить комментарий